BEAUTY AS ABSOLUTE
За последние десятилетия, на пересечении 20 и 21 веков, Azzedine Alaïa, неизбежно и, не встретив сопротивления, обосновался в мире моды, став отличным примером творца в полном смысле этого слова. Но как рассказать о его вселенной, как связать ее с таинственностью дизайнера, не обратившись, сперва, к словам Шарля Бодлера?
Я – красота в ее чистом виде.
И поэтому я требую, чтобы любя меня, ты любил лишь Красоту.
В свое время, Бодлер прославлял женщин на языке чистого соблазнения. Модный дом Alaia, возводя Красоту в Абсолют, стал для нас проявителем современной женщины. Нас восхитила линия одежды, которая никогда не выйдет из моды, с безупречным покроем, одновременно классическим и дерзким: в своих обтягивающих или кружевных платьях, безупречно скроенных костюмах, корсетах с лазерной обработкой, в сочетании молний, кожи, шерсти и муслина, он выражал свой талант с виртуозностью мастера, контрастно сочетая архитектурную точность со сладострастной изысканностью. Подчеркивая грудь и бедра, Alaïa вновь рисовал женское тело, обнажая его красоту, подобно античной скульптуре, особое внимание уделяя чувственным изгибам, раскрывая силу форм, даруя женщине новое звание богини современности.
Мы ассоциируем его стиль с абсолютной красотой: фигуры его моделей оставили несмываемые отпечатки в наших умах. Кто не помнит Наоми Кемпбелл, Стефани Сеймур, Линду Евангелисту, Веронику Уэбб, Линду Спирингс, Фариду Хелфа или Иман, замерших в скульптурных позах возле творца, озорного гоблина, одетого в черное, расположившегося подле них, или возлежащего рядом. Для них, дизайнер стал гуру, который относился к моделям с уважением, рожденным в связи восхищения и благодарности. Через этих топ-моделей, мы узрели суть женщины Alaïa: активной, модной, женственной, экзальтированной, уверенной в себе, пользующейся своим телом и одеждой, как самыми дорогими инструментами.
Сегодня его восхваляют со всех сторон, он получает награды от своих сверстников – редкий случай в такой области, а страны, одна за другой, приветствуют его на своих рынках. Аззедин Алайя остается честной, таинственной, почти недостижимой фигурой. В самом деле, история его успеха скрыта, она движется по выдающейся в своей единичности, атипичной траектории. Алайя никогда не пытался влиться в сплав и соответствовать ритмам высокой моды. Он следовал по изнурительному пути, один, не идя на компромиссы, и это путешествие началось с уникального отношения к времени. «Многие скажут, что я не в ладах с хронологией», делится мастер. «Я могу задумать платье или пиджак с ощущением, что закончу его лишь через 10 лет, в противовес сезонным ритмам».
Модный дом Alaïa атипичен в своей основе, и причиной этому также служит необычное отношение творца к работе. В месте, которое он выбрал, за Мэрией Парижа, находится огромный склад, построенный в 19 веке, в котором мастер работает как одержимый, подобно домне, дни и ночи напролет. «Больше всего в моде меня интересует покрой», трезво рассуждает дизайнер. «В классе скульптуры, в Школе изящных искусств, нас учили ходить вокруг модели. Вы должны всегда ходить вокруг модели». Со своим наперстком, булавками и по своим правилам, он доводит покрой до совершенства и ходит вокруг модели, посвящая свой хоровод Красоте.
На протяжении нескольких лет, это промышленное здание, освещенное благодаря восхитительной стеклянной крыше, становилось местом рождения всех модных шоу Alaïa, склад сочетает в себе ателье, частный дом, бутик, гостиницу и даже художественную галерею. Именно здесь, сотня близко знакомых людей, ассистентов, коллег, друзей, сотрудников и клиентов, суетится в хорошем настроении вокруг Аззедин Алайя. Здесь, в блаженном скрещивании, подобно настоящей Вавилонской башне, объединяющей людей всех возрастов и культур, дом функционирует на протяжении всего дня, подобно любопытной организации, основанной на идеально демократической модели, объединенной ключевыми принципами, среди которых – целостность и превосходство.
Вместе с тем, невозможно полностью осознать особенность этого места, не воздав должное центральной комнате – кухне, настоящему сердцу этого сообщества, где каждый день команда месье Алайя собирается на обед, рассаживаясь вокруг большого прямоугольного стеклянного стола, окруженного белыми стульями, созданными дизайнером Маллет-Стевенс, на первом этаже своего дома–фабрики. Месье Алайя усаживает почетных гостей во главе стола, по правую руку от себя, и представляет остальных, объясняя их функцию. Обед заканчивается быстро и команда быстро расходится, чтобы продолжить работу.
Вечером, во время ужина, дело обстоит совершенно иначе. Алайя – далеко не одинокий творец в башне из слоновой кости. Он, во-первых, человек контрастов и щедрости, чья карьера полностью описывается длинным списком личных знакомств. Больше всего он восхищается современными творцами, писателями, художниками, дизайнерами, музыкантами, танцорами, продюсерами, преподавателями и учеными, наслаждаясь их компанией и их энергией, позволяя себе проскользнуть в их миры. Вечером, кухня Аззедин Алайя превращается в место волшебных встреч в сердце французской столицы, которое можно назвать «салоном» в лучших французских традициях.
Анни Коэн-Солал
От моды – к парфюмерии
Неудивительно, что к созданию своего первого аромата, Аззедин Алайя приступил точно так же, как и к предыдущим проектам. Он вновь отличился своеобразным поведением, основанным на беспрекословной уверенности и рискованности.
Эстетика Алайя – это манифест, истинная декларация прав женщины. «Если Аззедин Алайя повторяет в скульптуретело женщины, то это лишь из-за особых с ними отношений: он видит их красоту, он дает им уверенность в своих телах, Sicurezza da bellezza, как мы говорим в Италии», делится Карла Соззани. Это была поистине революционная трансформация: заняв место в социальной динамике во второй половине 60х годов, через свои беспрецедентные наряды, Аззедин Алайя раздвинул границы обычной моды, публично объявив себя союзником женщин, которые всегда спешат, он переплетал их привычки в одежде и их личности, активно участвуя в настоящей миссии наделения женщин силой.
Его материалы застряли во времени, это становится очевидно в его революционных стретчевых изделиях на заре 80х, в тюлях с резиновыми принтами, в тканой шерсти, вышитой и обожженной последовательно японскими, итальянскими и французскими мастерами, в аппликациях на муслине, в кожаных изделиях с лазерной гравировкой, в многослойных кружевах. Основанная на познании новых материалов, его креативность переплетается с открытиями в области физики и механики. Используя особо дерзкие технические приемы, контролируя самую передовую информацию, основывая свою работу на законах, которые только должны быть подтверждены, Алайя безостановочно двигался вперед, находя новые ответы на вопросы, занимавшие мыслителей его времени. Помимо обретенного мастерства в ослепительных технических навыках, Аззедин оставался архитектором и поэтом, следуя своему пути, проложенному между структурностью и креативностью.
С помощью парфюмированной воды, Alaïa Paris вновь подчеркивает абсолютизм Красоты. Чарующая вселенная Аззедин Алайя расширяется, когда он, в поистине Бодлеровском стиле, предлагает совершить Путешествие.
Проект
И вновь, в новом проекте, Аззедин Алайя тщательно и придирчиво лично контролировал каждую деталь, пользуясь советами команды экспертов, излучающих мастерство. И вновь, близкие друзья, а также новые знакомые, среди которых Натали Эллоин-Камель, Николя Годин, Паоло Реверси, Карла Соззани, Гвиневер ван Синус, Мартэн Зэкери, Мари Саламань и Жюльен д’Ис – собирались за прямоугольным столом в творческом процессе, чтобы разработать элементы, которые оживят аромат и завершат проект. Упоминая множество потоков, из которых состоит вселеннаяAlaïa и которые вновь напоминают о Бодлеровском понимании синтеза, мы вновь должны обратиться к словам поэта:
Как длинное эхо, что, кажется, тает
В мрачном, пустом единении,
Глубокие, как темные ночи и светлые, как дни,
Запахи, краски и звуки отвечают друг другу.
Своим выбором холодного, удивительного аккорда, своим решением предложить шокирующий, ольфактивный сюрприз, Алайя вновь остается верен себе. И вновь он становится пионером, открывая врата неожиданным чувствам. Поразительно современная ольфактивная пирамида парфюмированной воды наконец становится выражением свежести. “Это не концентрат, а парфюмированная вода”, настаивает он. “Нанести аромат – значит освежиться, это так обычно и естественно, это не просто туалетная вода”. И вновь, таинственность Алайа выходит на передний план.
История Alaïa Paris – это также плод неожиданной встречи с молодой женщиной – парфюмером, Мари Саламань, принадлежащей к новому поколению парфюмеров Firmenich. Дерзкая, целеустремленная энтузиастка, только услышав о задумке господина Алайа (запах холодной воды, попадающей на горячий мел), мгновенно начала поиски. Она рассказывает: «Я очень быстро создала формулу, передающую этот момент. Она содержала множество свежих, акватичных минеральных нот. Я создала этот аккорд меньше, чем за один день. Потом, интуиция подсказала, что следует добавить контрастности, менее невинной, поэтому я использовала анималистическую ноту, окружив ее мускусом». Среди многих проектов, представленных на рассмотрение Аззедин Алайя, только решение Мари привлекло внимание мастера. Обладая плохим пониманием коммерческой составляющей, творец вновь находился не в ладах с парфюмерией времени. «Аккорд, который хотел получить господин Алайя, действительно странный. Он не имеет абсолютно ничего общего с современной парфюмерной модой», рассказывает Мари Саламань.
Ольфактивная пирамида:
Свежее впечатление: воздушные ноты и розовый перец
Цветочное впечатление: фрезия и пион
Оголенная кожа: анималистические ноты и мускус
История Alaïa Paris – это продолжительная, длившаяся десятилетиями верная дружба Аззедин Алайа и Карлы Соззани, которая десятилетиями следила за карьерой творца. Вместе, они запланировали создание парфюмированной воды; вместе, они тщательно разработали новый проект, шаг за шагом.
История Alaïa Paris – это также история плодотворного сотрудничества Alaïa и BPI (Beauté Prestige International). Компания BPI инициировала множество сотрудничеств с величайшими модными дизайнерами, для создания легендарной, всемирно известной парфюмерии. Натали Эллоин-Камель, PR-директор BPI International и команды BPI, внесла в создание проекта как свой опыт работы в мире косметики, так и многолетний опыт реализации ароматов настоящих творцов.
Флакон? Автором задумки стал Мартэн Зэкери, который хотел создать «фетиш для женщин». Пользуясь своим черным зеркалом, чистым, компактным и странным, Зэкери создал тело из тяжелого, драгоценного, прозрачного черного стекла (что-то среднее между метеоритом и отполированной галькой), которое он украсил, с обоих сторон, знаменитым вырезанным лазером узором Alaïa, культовым принтом, который впервые появился на кожаном корсете еще в 1990х годах. Колпачок, контрастируя с флаконом, будто подчеркивает его, являясь данью почтения мастерствуAlaïa, катушка золотой нити, будто летит, выполненная из сплава замак и розового золота. Упаковка нежно обрамлена черным, она несет в себе нюд от Alaïa – насыщенный розовый бежевый, напоминающий цвет кожи, один из любимых оттенков дизайнера.
Рекламная кампания
Волнистое перламутровое платье создает ощущение танца, даже когда она просто идет.
Для вижуала, Аззедин Алайа выбрал одно из своих самых таинственных платьев, “слоеное” стретчевое платье изпушистого вискозного мусса из весенне-летней коллекции 1994 года. Платье напоминает первое платье из повязок, созданное еще в середине 80х годов, вдохновением для которого стали египетские мумии. Извилистое платье в пол с волшебным декольте, оголяет плечи и подчеркивает красоту шеи. Поддерживаемые белой, центральной линией, его горизонтальные, наклонные черные повязки подчеркивают контуры бедер, утонченность талии, превращая женщину в роковую богиню. Платье подобно поэме, написанной золотыми и иссиня-черными тканями.
Видео создает параллель между женщиной и флаконом, между колпачком и волосами. Ее красоту передает восхитительный талант фотографа Паоло Роверси, подчеркивает соблазнительная музыка композитора Николя Годин и делает еще изящнее работа парикмахера – стилиста Жюльен д’Ис. Таким образом, медленно появляясь из таинственной темноты, раскрывая свою таинственную натуру, как женщина, так и флакон, будто дают доступ к тяжелым воротам мира самого создателя. Паоло Роверси, один из величайших модных фотографов своего времени, описывает свою технику как череду вычитаний. «Вы прощаетесь, вы улыбаетесь, вы напуганы. Я пытаюсь снять все эти маски и, шаг за шагом, устранить их, пока в итоге не останется чистота. Что-то запретное, что-то несуществующее». Как настоящими бриллиантами света, своими работами Роверси создает подлинный образец Красоты.
Жюльен д’Ис, создавший множество прекрасных, будто почерпнутых из сна, причесок для многих модных показов, также является фотографом и художником. В этом случае, он не столько концентрировался на самих волосах, сколько старался передать саму идею изысканной укладки. Он является автором роскошных золотых волос и золотого воротника Гвиневер.
Американская топ-модель Гвиневер ван Синус, родилась в Бостоне. Именно она подарила свою готическую, будоражащую, андрогенную красоту создателям рекламного вижуала для аромата.
Что касается музыканта Николя Годин, он создает композиции для фильмов. Получив образование архитектора, он обладает настоящим талантом обработки звуков, находясь на пересечении электронной музыки и психоделического рока. Он сопровождает появление Alaïa Paris своими удивительными нотами, вторящими ольфактивной пирамиде парфюма.
MY PERFUME
Для того чтобы создать аромат, надо довериться женщине, украсть ее мысли о завтрашнем дне и убежать с ней до того, как она успеет обернуться…
При создании аромата необходимо также понимать, что в этот конкретный момент, слова, которые я использую, чтобы поведать о своих секретах более не принадлежат мне…
Мой парфюм не логичен – он заставляет время лгать.
Я мечтал о нем, как археолог мечтает о древних скульптурах, тысячелетиями лежащих на дне моря, скульптурах идеальных тел, совпадающих лишь с современными женщинами – идеальная красота, над которой не властно время.
Мой парфюм пришел из далекого далека, это аромат из первоисточника…
Он не передает никакой определенной эры, он лишь повествует о вечных эмоциях. Он не имеет территориальной привязки, ведь он побывал во всех странах. Он не взаимодействует ни с одним временем года, ведь живет круглый год.
Мой аромат рожден в единении всех существующих мгновений, во времени, которое я не могу определить, выраженное лишь в чувствах, которые оно передает мне.
Мой парфюм сопровождает время, он обладает высокомерием вечного настоящего. Будучи как дневным, так ивечерним парфюмом, мой аромат – это сложная архитектура моих самых парадоксальных ощущений, которыепринесли мне самые прекрасные встречи в моей жизни.
Аззедин Алайа